В
этом году некоммерческое партнерство производителей кабельной продукции
«Ассоциация «Электрокабель» отмечает свой 30-летний юбилей. Президент НП
«Ассоциация «Электрокабель», генеральный директор ООО «Элкат» Максим Третьяков
рассказал о прошлом и настоящем объединения.
– Максим,
расскажите, с чего все начиналось.
– Наша ассоциация – одна из старейших в России – стоит на плечах у титанов,
учредивших ее в начале 90-х. Тогда, во время разрухи и распада промышленности,
нашлись люди, которые собрали вокруг себя всю отрасль. В то время центр
координации принятия решений был необходим, так как в России было достаточно
много кабельных заводов. Ассоциация, можно сказать, заменила советское
министерство и помогала заводам с НИОКРами, со стандартами, с закупками сырья и
оборудования.
Правда, предпосылки такого объединения появились еще в 1966 году – тогда был
организован совет директоров кабельных заводов, куда вошли представители
абсолютно всех советских заводов. И с этого времени два-три раза в год совет
директоров собирался для обсуждения насущных проблем.
– Чем ассоциация сейчас занимается?
– Первое – общение с Министерством промышленности и торговли, с Федеральной
налоговой службой, с Росстандартом, с Росаккредитацией, с Минэкономразвития по
вопросам взаимодействия бизнеса и власти.
Второе и основное направление – борьба с фальсификатом: речь о снижении
потребительских свойств, о которых не уведомляют покупателя. Фальсифицированный
кабель, изготовленный не по ГОСТам, – это опасная продукция, которая приводит к
замыканиям и пожарам. Экономить на кабеле не следует. Доля цены кабеля в жилье
– около 2%, экономия на фальсификате – это десятые доли процента от сметы, а
потерять на пожаре можно и дом, и жизнь.
Третье – научно-техническая и статистическая работа. Данные, которые есть у
нас, уникальны. Мы ежемесячно собираем статистику о физическом выпуске: в
метрах и тоннах. Такой статистикой даже Росстат и Минпромторг не владеют. И,
когда нужно понять, как те или иные действия повлияют на отрасль, они
практически всегда обращаются к нам.
В нашей сфере судить об уровне развития отрасли по одной только выручке
невозможно – ключевым показателем является именно физический выпуск продукции.
Объясню на примере: в связи с ростом цен на сырье растет и цена продукции.
Например, если пару лет назад медь стоила 5 тыс. долл. за тонну, то сегодня –
10 тыс. долл., то есть номинальная выручка сразу взлетает, потому что готовый
продукт тоже становится почти в два раза дороже. При этом объемы производства у
компании не изменились или даже упали. Компания не заработала на том, что
продукт стал дороже, она просто больше платила за сырье. Поэтому мы смотрим
статистику именно по физическому выпуску, по количеству произведенных метров
кабеля, и это очень важный параметр. Потому что очень часто рост выпуска в
деньгах маскирует падение в физике – в километрах и тоннах.
– Если мы возьмем данные по нашей стране, можем ли мы ответить на
вопрос, как сейчас живет отрасль в целом? Хорошо ли, плохо ли? Нужна ли
какая-то поддержка?
– Сегодня отрасль потихоньку растет. Самым провальным годом был 1998-й, когда
страна переживала тяжелые времена. С тех пор мы росли вплоть до 2007 года,
потом был кризис, затем – снова рост. Даже ковидный год мы неплохо прошли
благодаря усилиям ассоциации. Нам удалось договориться с региональными
властями, и предприятия продолжили работу: печи не отключались, сырье
поставлялось, и сотрудники выходили на заводы, несмотря на многие ограничения и
запреты.
Во время локдауна мы рассчитывали: если падение ВВП будет около 10%, наша
отрасль упадет процентов на 20. В итоге спад отрасли составил всего 9%. Поэтому
ковидный год мы прошли хорошо, сейчас восстанавливаемся и уверены, что дальше
отрасль будет расти.
Сегодня в стране есть такая проблема, как импортируемая инфляция: основные
составляющие нашей продукции – медь, алюминий – продаются в России по мировым
ценам, поэтому стоимость нашего кабеля увеличивается вдвое. Наша основная
задача – поддержать объемы физического спроса.
– У вас сильное направление – НИОКР. Какие изобретения, патенты,
новшества?
– В наших рядах остался Всероссийский научно-исследовательский институт
кабельной промышленности, который занимался кабелем в советское время. Сегодня
эта организация как раз ведет научно-исследовательскую деятельность. Кабельные
заводы в одиночку многие работы делать не могут, так как они относительно
небольшие игроки рынка и для того, чтобы вытянуть какую-то макротему из серии
сверхпроводимости, нужны деньги и время.
Патентов у нас много. Мы даже любим патентные войны: сделать новую кабельную
конструкцию, запатентовать ее и не давать другим производителям. Для
кабельщиков это одно из конкурентных преимуществ.
Если говорить о чем-то новом и интересном, сейчас институт проводит
исследование в области использования водорода в качестве хладагента для
создания эффекта высокотемпературной сверхпроводимости. Благодаря этому можно
увеличить срок эксплуатации кабелей, так как чрезмерно высокая температура
проводников приводит к преждевременному высыханию изоляции, окислению и, как
следствие, ухудшению проводимости. Как это устроено: к проводнику, по которому
передается электричество практически без потерь, будет проведена специальная
охлаждающая водородная труба.
Такая разработка позволит России стать лидером зеленой энергетики.
– Расскажите немного о заводах в Москве и регионах. Насколько они сильны и
что делают?
– В Москве работает завод «Москабель», который был построен в 1895 году.
Столичное предприятие «Спецкабель» делает различные кабели для космической
отрасли – небольшие, но очень дорогие.
Есть крупные заводы, сосредоточенные вокруг Москвы, например в Подольске –
целый кластер. Там расположены завод «Экспокабель», который активно работает с
ВМФ: все подлодки плавают с подольским кабелем. На заводе «Подольсккабель»
много делается для Военно-воздушных сил и гражданской авиации.
– Экспортируется ли кабель?
– Мы много экспортируем в страны СНГ: Казахстан, Беларусь, Украина, Узбекистан…
Что-то идет во Вьетнам, что-то – в Латинскую Америку.
– А как обстоят дела с импортом? Много кабеля закупается?
– Российская кабельная промышленность самодостаточна, и мы этим гордимся.
Многие российские заводы по сравнению с европейскими укомплектованы более
новым, эффективным оборудованием. На наших предприятиях могут сделать все сами,
и необходимости закупать кабель у зарубежных коллег не возникает. Единственное,
чего у нас нет, – подводного кабеля, но и потребности в нем тоже нет.
Потребность в нем была один раз в жизни в ситуации с Крымом, там проведены
китайские кабели.
Если появится потребность в инновационном кабеле, которого нет в нашей
промышленности, мы его сделаем! Главное, чтобы был конечный спрос.
– Существует устойчивое мнение, что в Москве нет заводов, все давно
ушли, умерли и разорились. Что бы вы могли сказать на это?
– Мы уже три года практикуем промышленный туризм. Убедиться, что в столице есть
заводы, может любой желающий, например, посетив «Москабель» – одно из
предприятий нашей отрасли. Лично увидеть, как работают печи, как идет
производство катанки, волочение, экструзия, как делаются уникальные продукты.
Здесь производят транспонированный провод – новаторский продукт, который в
России, кроме «Москабеля», никто не делает.
– Еще говорят, что работать на заводы идти никто не хочет. Те, кто есть
сейчас, – инженеры старой формации.
– Завод сейчас стал довольно хорошим местом работы. Лично я учился на
экономиста и собирался работать по специальности, но оказался в компании
«Норникель», где руководил сбытом в Кольской горно-металлургической компании.
Потом меня позвали работать директором завода «Элкат», который делает медную
катанку, и по сей день ни разу не было такого, что я жалел о своем выборе.
Мне кажется, что современной молодежи нет смысла идти в офис, лучше на завод:
здесь все пути открыты. Но я прекрасно понимаю, что завод – это завод. Там надо
что-то делать руками, там есть определенные дисциплины.
– Еще один кадровый вопрос. Сейчас предприятия активно закупают
роботов, например «Москабельмет». У вас на предприятии такое практикуется?
Куда, по вашему мнению, пойдет человек, чье место заменил робот?
– Скажу про нас: мы никого не увольняем, у нас людей не хватает. Если мы что-то
автоматизируем, то человека обязательно переводим на другое место, где его труд
будет полезным. Мы используем роботов не для того, чтобы уволить, а для того,
чтобы закрыть «дырки», снизить количество физически тяжелой работы. Нам нужны
люди!
– Как обстоят дела с зарплатой? Существует мнение, что на заводах
платят мало.
– Это не совсем так. Мы постоянно отслеживаем рост заработных плат и стараемся
ее повышать. У меня есть хорошая история-индикатор. Через железную дорогу от
нашего предприятия есть большой строительный магазин, в котором работают
стропальщики, люди, которые ездят на погрузчиках. Вот и у нас на предприятии
такие же ездят. И мой рабочий всегда может уйти туда, ездить на погрузчике
будет прибыльнее. Поэтому я всегда смотрю, сколько платят там, и предлагаю
зарплату больше. У нас есть свои индикаторы, и так или иначе мы удерживаем и
ценим кадры.